18 мая 1814 г. Россия, Англия, Австрия, Пруссия, Испания, Швеция и Португалия подписали с Францией первый Парижский мирный договор. 30 мая 1814 года был заключен Парижский мирный договор — Россия блестящей победой завершила Наполеоновские войны. Парижский мирный договор 1814, общее название 7 договоров, заключённых между Францией и участниками 6-й антифранцузской коалиции (Австрия.
Парижский мирный договор 1814 года
ПАРИЖСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР 1814 — Мирный договор между участниками шестой антифранц. коалиции — Россией, Англией, Австрией и Пруссией, с одной стороны, и Францией — с другой. 1 марта 1814 года между Россией, Австрией, Пруссией и Англией был подписан так называемый Шомонский трактат, содержавший предварительные условия мира. 31 марта 1814 года русская армия Александра I во главе союзных войск торжественно вступила в Париж. По-видимому, все эти факторы в совокупности и способствовали «особому отношению» Муравьева-Карского к парижским событиям 1814 года. 31 марта 1814 году русские войска во главе с императором Александром I триумфально вступили в Париж после сражения у его стен.
Этот день в истории: 1814 год — подписан Парижский мирный договор
Был заключён Парижский мир. Парижский мирный договор 1814 г. подписали страны-участницы, входящие в Шестую антифранцузскую коалицию, с Людовиком XVIII, представлявшим французское государство. Однако близость к цивилизованному миру сыграла злую шутку: Наполеон на острове не усидел и устроил всей Европе знаменитые стодневные переживания. Главная» XVIII-XIX века» Войны Российской империи и внутренние конфликты» Наполеоновские войны (1799-1815)» Война Шестой коалиции» Парижский мирный договор 1814 года. 31 марта 1814 года в полдень в Париж торжественно вступили отборные части союзных войск во главе с императором Александром I и командующими союзными войсками. Мирный договор между участниками шестой антифранцузской коалиции (Россией, Великобританией, Австрией и Пруссией), с одной стороны, и Францией — с другой был подписан в Париже 30 мая.
Кампания 1814 года
Первого Парижского мира 30 мая 1814 г. Юго-восточная граница Франции после Парижского договора 1814 г. В частности, Франция сохранила всю территорию, которой она обладала на 1 января 1792 года, и таким образом вернула многие территории, утраченные Великобританией во время войны. Они включали Гваделупа Изобразительное искусство. IX , который был передан Швеции Великобританией при вступлении в коалицию.
Взамен Швеции было возмещено 24 миллиона франков, что привело к Фонд Гваделупы. Единственными исключениями были Тобаго , Сент-Люсия , Сейшельские острова и Маврикий , все они были переданы под британский контроль.
Более того, даже произведения искусства, вывезенные Наполеоном из захваченных стран, оставались в парижских музеях.
Союзники восстановили на престоле династию Бурбонов, а Наполеона, от греха подальше, отправили на остров Эльба недалеко от побережья Италии. Однако близость к цивилизованному миру сыграла злую шутку: Наполеон на острове не усидел и устроил всей Европе знаменитые стодневные переживания.
Немецкие княжества объединялись в союз. Была объявлена свобода судоходства по Рейну и Шельде. Франция, по особому соглашению с Англией, обязалась уничтожить торговлю рабами в своих колониях.
Наконец, было постановлено, что представители всех держав, принимавших участие в войне, соберутся, в двухмесячный срок, на конгресс в Вену, для решения невыясненных ещё вопросов. Тайные статьи договора добавляли, что «союзники» распределят спорные территории, по частному соглашению, между собой и только представят о том на утверждение конгресса; было предрешено также, что австрийские Нидерланды будут присоединены к Голландии, а Австрия, взамен, получит Венецию и Ломбардию. Франция заранее обязалась подчиниться всем решениям Венского конгресса.
Во всяком случае победа останется за Францией, за Талейраном, за этим представителем побежденной, опальной державы, которого из милости пригласили на конгресс, которого сначала в Вене не хотели допускать до участия в обсуждении вопросов по земельным разделам в Германии, Италии и Польше. Такой же пригласительный билет получил и уполномоченный испанский Лабрадор. В назначенный час конференция собралась: за зеленым столом сидели Касльри на председательском месте , Меттерних, Нессельроде и уполномоченные прусские, Гарденберг и Вильгельм Гумбольдт; знаменитый публицист Гёнц вел протокол; для французского уполномоченного оставлено было место между президентом и Меттернихом. Входит Талейран и представляет собранию Лабрадора: уполномоченный младшей линии Бурбонов под крылом уполномоченного старшей.
Приступают к делу. Тот подал Талейрану бумагу, скрепленную пятью подписями. Первое, что остановило Талейрана в протоколе, — это слово союзники, как еще продолжали называть себя четыре державы. В Шомоне или Лаоне? Разве мир не заключен? Разве идет еще война? И против кого?
Талейран начал опять читать протокол и через несколько минут проговорил: «Не понимаю». Опять углубился в чтение, и опять восклицание: «Все же ничего не понимаю! Собрались на конгресс для того, чтобы удовлетворить правам всех, и было бы большое несчастье, если бы начали нарушением этих прав; мысль — покончить все, прежде чем конгресс собрался, — для него нова; он думал, что надобно начать с того, чем теперь хотят кончить. После долгих разговоров разъехались, ничего не решив. Искусный полководец сбил врагов с позиции, заставил их ретироваться в беспорядке. Гёнц записал в своем дневнике: «Вмешательство Талейрана и Лабрадора страшно расстроило и разорвало наши планы; они протестовали против формы, какую мы приняли; они нас отлично отделывали целые два часа; я никогда не забуду этой сцены». Через день, 1-го октября, другая сцена.
Талейран был приглашен к императору Александру. Мы видели, какие образовались отношения между императором Александром и новым правительством Франции. Талейран, чтобы удержать портфель иностранных дел при Людовике XVIII, должен был сообразоваться со взглядами последнего, то есть удаляться от России и приближаться к Англии. Император Александр уехал из Парижа, не простившись с Талейраном, которого это очень обеспокоило; он был дальновиднее своего короля; гнев могущественного императора русского мог быть опасен, и Талейран написал письмо Александру 13-го июня 1814 г. Государь, давно уже важные сношения открыли вам мои сокровенные чувства, ваше уважение было следствием этого; оно меня утешало в продолжение многих лет и помогало мне сносить тяжкие искушения. Я предугадывал вашу судьбу; я чувствовал, что придет время, когда я, оставаясь французом, буду иметь право присоединиться к вашим проектам, ибо они не изменили бы своего великодушного характера. Вы совершенно исполнили это прекрасное предназначение; если я следовал за вами в вашей благородной карьере, то не лишайте меня моей награды; я этого прошу у героя моего воображения и, смею прибавить, у героя моего сердца».
Теперь в Вене Талейран опять увиделся с героем своего воображения и сердца, который считал необходимым склонить французского уполномоченного к тому, чтобы он не мешал польско-саксонскому проекту. Мы оставляем подробности, ибо не знаем, какие жертвы французский дипломат принес точности повествования; существенное заключалось в том, что император высказал решительно свою волю относительно присоединения к России герцогства Варшавского под именем Польши и присоединения Саксонии к Пруссии; высказался, что для исполнения этого он не остановится и перед войною, а Талейран противопоставлял желанию императора права других и обычное великодушие самого Александра. Объяснение не повело ни к чему, разве к большему охлаждению между объяснившимися. Благодаря Талейрану открытие конгресса замедлилось и было отсрочено до 1-го ноября. Французский уполномоченный, верный своим инструкциям, настаивал, чтобы представители всех держав приняли живое участие в конгрессе. Это ему не удалось, но удалось внести в объявление об отсрочке конгресса до 1-го ноября выражение, что конгресс будет руководствоваться началами народного права. По поводу этого выражения был сильный спор: Гарденберг настаивал, что выражение лишнее; само собою разумеется, что конгресс будет поступать на основании народного права.
Так действовал представитель Франции на конференциях, где теперь кроме представителей России, Англии, Австрии, Пруссии, Франции, Испании присутствовали представители Португалии и Швеции. Вне конференций Талейран сближался с представителями второстепенных держав, жаловался им на конгресс, на легкомыслие представителей великих держав, на неприготовленность к решению ни одного важного вопроса, причем выставлял бескорыстие Франции, охранительницы права, защитницы всех утесненных: «Франция не желает для себя ничего, ни одной деревни, — она желает только справедливости для всех; если не будут меня слушать, я выйду из конгресса, я подам протест». В Париже шли дальше: здесь Веллингтон в сношениях с любимцем королевским Блака утверждал, что присоединение Саксонии к Пруссии нисколько не противоречит здравой политике; Блака возражал, что Людовик XVIII никогда не согласится на это присоединение, и внушал, что Саксония — это единственный пункт, через который Англия и Франция могут проводить свое влияние на Север Европы. Когда Веллингтон указывал на возможность войны и на опасность, какою эта война могла грозить Бурбонской династии, Блака отвечал: если Англия не будет против Франции, то нет никакой опасности, и в известных обстоятельствах мир опаснее самой несчастной войны. Открытие конгресса было отсрочено до 1-го ноября именно для того, чтобы дать важнейшим вопросам время созреть для решения. Важнейшим вопросом был вопрос Польский. После личного свидания с императором Александром, которое не повело ни к чему, Касльри 12-го октября обратился к нему с письменными объяснениями по Польскому вопросу: «Так как я сопровождал ваше величество во время трудной и нерешительной борьбы, то считаю себя вправе особенно сильно желать, чтобы конец дела соответствовал его общему характеру, чтобы ваше величество употребили свое влияние и свой пример для внушения европейским кабинетам, при настоящих великих отношениях, духа примирения, умеренности и великодушия; этот дух один может упрочить Европе спокойствие, для которого ваше величество сражались, а вашему величеству — славу, которая должна окружать ваше имя.
Умоляю ваше величество не верить, что я буду смотреть без удовольствия на значительное расширение ваших границ со стороны Польши. Мои возражения касаются только пространства и формы этого расширения. Ваше величество можете получить очень значительный залог благодарности Европы, не требуя от своих союзников и соседей распоряжения, несовместного с их политическою независимостью. Я могу, если нужно, обратиться к прошедшему для доказательства, что я и мое правительство чужды политики, враждебной способу воззрения и интересам России. Мы только что расстались с тяжкою политикой относительно Норвегии; мы долго обрекали себя на эту политику по настояниям вашего величества, чтоб обеспечить вам поддержку Швеции во время войны, чтоб укрепить за вами Финляндию, доставив Швеции в Норвегии соответственное вознаграждение с другой стороны. Руководимые тем же дружественным чувством своего правительства к вашему величеству, наши министры при Порте Оттоманской содействовали заключению мира между Россиею и Турцией, который доставил вашей империи обширную область. Мир с Персией, доставивший вам важные и обширные приобретения, был заключен вследствие деятельного посредничества английского посланника.
Если я упоминаю об этом, то единственно из опасения, чтобы вашему величеству не истолковали дурно моих побуждений в настоящее время, когда я из чувства моих общественных обязанностей к Европе, и особенно к вашему величеству, должен настаивать на изменении, а не на отказе от ваших требований. Дух, с каким ваше величество отнесетесь к вопросу об увеличении вашего государства, исключительно решит, должен ли настоящий конгресс составить счастие вселенной или представить только сцену раздоров, интриг и несдержанной борьбы для приобретения власти насчет принципов. Положение, занимаемое вашим величеством теперь в Европе, позволяет вам сделать все для общего блага, если вы оснуете свое посредничество на справедливых началах, пред которыми преклонится Европа. Есть путь, на котором ваше величество можете соединить наши благодетельные намерения относительно польских подданных ваших с тем, чего требуют ваши союзники и целая Европа. Они не желают, чтобы поляки были унижены, лишены административной системы, кроткой, примирительной, сообразной с их потребностями. Они не желают, чтобы ваше величество заключили такие условия, которые стесняли бы вашу верховную власть над вашими собственными областями. Они желают только, чтобы для сохранения мира ваше величество шествовали постепенно к улучшению административной системы в Польше; чтобы вы если только не решились на полное восстановление и совершенную независимость Польши избежали меры, которая, при громком титуле короля, распространит беспокойство в России и странах соседних и которая, льстя честолюбию малого числа людей из знатных фамилий, в сущности даст менее свободы и настоящего благоденствия, чем более умеренное и скромное изменение в административной системе страны».
К этому письму был приложен меморандум: здесь Касльри указывает, что Россия, Австрия и Пруссия связаны договорами 1813 года, в которых утверждено, что эти три державы разделят между собою герцогство Варшавское, распорядятся им полюбовно. План русского императора — присоединить герцогство Варшавское к русским областям, доставшимся России по трем разделам, и сделать из них отдельную монархию под властью русского императора как польского короля, — этот план распространил волнение и ужас при дворах австрийском и прусском, наполнил страхом все государства Европы. Россия, уже увеличенная Финляндией, Бессарабией, землями персидскими, устремляется на Запад, в сердце Германии, не имеющей с этой стороны оборонительной линии; Россия приглашает поляков соединиться около русского знамени для восстановления их королевства; Россия возбуждает легкомысленный и беспокойный народ к тем внутренним и внешним борьбам, которыми поляки ознаменовали себя в истории. План русского императора противоречит не только букве, но и духу договоров 1813 года; можно ли предположить, чтобы император Австрийский и король Прусский, уговорившись разделить герцогство Варшавское с Россией, согласились теперь отдать его все России, разрушая собственные границы и оставляя столицы свои беззащитными? Проект русского императора не может быть рассматриваем и как нравственный долг. Если нравственный долг требует, чтобы положение поляков было улучшено таким решительным способом, как восстановление их монархии, то пусть эти дела совершатся по принципу широкому и либеральному; пусть восстановляется нация независимая, а не делается из нее страшное военное орудие в руках одного государства. Такая либеральная мера будет принята с восторгом всей Европой.
Правда, это была бы жертва со стороны России по обыкновенным государственным расчетам; но если император русский не готов к такой жертве по отношению к собственной империи, то он не имеет никакого нравственного права делать подобные опыты насчет своих союзников и соседей. Русский император не может надеяться, чтобы уполномоченные Австрии и Пруссии по собственному побуждению, перед глазами Европы предложили покинутие своих военных границ как меру благоразумную и почетную. Уполномоченные Великобритании, Франции, Испании и, вероятно, других государств, больших и малых, имеют одинаковый взгляд насчет этого проекта. В каком же печальном положении очутится Европа, если его императорское величество не захочет отказаться от своего проекта и решится овладеть герцогством Варшавским против общего мнения? Письмо и меморандум Касльри, быть может без ясного сознания автора, имели способность произвести сильное раздражение. В ответном письме своем 30-го октября император Александр, естественно, обратился к исчислению заслуг Англии в пользу расширения русских пределов и восстановил настоящее значение этих заслуг: «Мы приступаем к рассуждению о будущем, и для этого естественно объясниться насчет прошедшего. Все приобретения, мною сделанные, имеют только оборонительное значение.
Если бы во время борьбы на жизнь и на смерть, какую я вел в сердце моих владений, я не был спокоен со стороны турок, то мог ли бы я употребить для продолжения войны все великие средства, которые я ей посвятил, и Европа была ли бы освобождена? Вы говорите, что Англия согласилась на присоединение Норвегии к Швеции только для того, чтоб обеспечить меня насчет обладания Финляндией. Что касается до меня, то я отправлялся от принципа более великодушного: уговаривая Англию гарантировать Швеции обладание Норвегией, я хотел присоединить Швецию к нашему союзу. Я не мог потерять из виду великие морские выгоды, которые Норвегия доставляла Швеции против меня. Впрочем, моя столица становилась неприступною, а Швеции, более сосредоточенной, нечего было больше бояться. Таким образом, с обеих сторон выигрывали относительно безопасности и все причины распрей и опасений были отстранены. Если уже тут не соблюдены правила равновесия, то не знаю, где их больше после того искать.
Вы видите, милорд, что я очень хорошо понимаю настоящий смысл, в котором вы привели несколько действий вашей политики, и я вовсе не намерен уменьшать достоинство этих действий. Без сомнения, от исхода настоящего конгресса зависит будущая судьба европейских государств, и все мои старания, все мои пожертвования имеют ту цель, чтобы члены нашего союза приобрели размеры, способные поддержать общее равновесие. Я не понимаю, каким образом при таких принципах конгресс может сделаться сценою интриг, вражды и беззаконных усилий для приобретения могущества. Пусть целый мир, который видел мои принципы со времени перехода через Вислу до перехода через Сену, решит, может ли желание приобрести лишний миллион душ или упрочить за собою какой-нибудь перевес одушевлять меня и руководить моими поступками. Чистота моих намерений даст мне силу. Если я стою за порядок вещей, который я хотел бы установить в Польше, так это вследствие убеждения, что его установление послужит к общей пользе. Такая нравственная политика, какой бы оттенок вы ей ни давали, быть может, найдет ценителей у народов, которым нравится все, что бескорыстно и благодушно».
К письму был присоединен меморандум, написанный Чарторыйским; здесь объяснялось, что договоры 1813 года насчет герцогства Варшавского в настоящее время не могут иметь никакого значения, ибо они состоялись в то время, когда Австрия и Пруссия не могли иметь в виду огромных владений, какие достаются им теперь; при этих условиях и Россия получает право требовать большие вознаграждения. В первом договоре 1813 г. Условия последнего договора выполнены. Пруссия получила Данциг с округом, Австрия — Галицию, соляные копи Велички, предместье и уезд Краковский. Страна, которую получит Пруссия для связи между своими древними провинциями, — одна из самых населенных и самых богатых в герцогстве, самая цивилизованная, самая цветущая земледелием и промыслами, наполненная мануфактурами, которых нет в остальных частях. Выходит, что Австрия возвращает себе кроме трех миллионов гульденов чистого дохода участок, богатый каменноугольными копями и серою, уезд, без которого Краков не значит ничего; следовательно, Россия отказывается в герцогстве от четвертой доли народонаселения и от третьей доли богатств и доходов, приобретает таким образом 2. Можно ли после этого еще более ограничивать русский участок?
Можно ли это приобретение назвать громадным, как оно величается в английском меморандуме? Может ли он быть назван значительным и равным в сравнении с участками Австрии и Пруссии, расположенными в странах, наиболее облагодетельствованных природой, обильных источниками промышленности и богатства? Если к этому автор меморандума прибавит картину внутреннего состояния герцогства, разоренного войною, голодом, заразительными болезнями, выселениями, то что останется от его горячих выходок против громадности этого приобретения? Напрасно автор меморандума вопиет, что с присоединением герцогства к России страшная опасность станет грозить беззащитным столицам Австрии и Пруссии. Достаточно бросить взгляд на карту для убеждения, что эти опасности существуют только в воображении. Защита естественная находится на стороне Австрии, искусственная, посредством крепостей, — на стороне Пруссии, а герцогство, выдающееся между этими двумя государствами, всегда может быть схвачено их армиями. Национальность, которая должна быть возвращена полякам, не представляет никакой опасности; напротив: здесь будет верное средство утишить беспокойство, в котором упрекают поляков, и примирить все интересы.
Император носит в себе это убеждение; время и события докажут, что оно основательно. То обстоятельство, что меморандум был написал Чарторыйским, внушило Касльри мысль, что он может бесцеремонно отвечать на него, не нарушая уважения к особе императора. Ответному меморандуму от 4 ноября Касльри представил извинительное письмо к императору: «Я нахожу большое облегчение в мысли, что меморандум, с которым имею дело, не выражает собственных идей вашего императорского величества. Мои замечания написаны с полною свободой спора, с целью представить пред вашим трибуналом, государь, начала, в которых я не согласен с автором меморандума». Касльри утверждает, что договоры 1813 года, Рейхенбахский и Теплицкий, сохраняют всю свою силу: разве император Австрийский согласился в силу расширения своих владений в Италии отказаться от права быть защищенным со стороны Польши? Разве различные государства, принявшие участие в Парижском мире, назначая По границею Австрии в Италии, думали, что они этим самым уничтожают военную границу между Россией и Австрией со стороны Польши? Касльри настаивает, что нельзя ничего доказывать на основании характера императора: каковы бы ни были добродетели государя, не на личной доверенности, не на жизни одного человека должны основываться свобода и безопасность государств.
Потом Касльри указывает на ложные показания, которые позволил себе Чарторыйский: число жителей Варшавского герцогства уменьшено более чем на миллион; доход ее соляных копей для Австрии вместо 300. В заключение Касльри сильно упрекает Чарторыйского за выставленный в меморандуме принцип, что военные издержки могут быть вознаграждаемы земельными приобретениями: великие военные державы, восторжествовавшие в борьбе, должны вспомнить, что они боролись за собственную свободу и свободу Европы, а не для расширения своих владений. Обращаясь к договорам 1813 года, меморандум говорит, что история дипломатии предоставляет несколько примеров, когда одна из договаривающихся сторон не считала более обязательными для себя договоры по причине совершенной перемены обстоятельств. Сама Англия, основываясь на этом принципе, не сочла себя обязанною исполнять Амьенский договор. Неизменное правило справедливости требует, чтобы выгоды, приобретаемые каждым из союзников при торжестве общего дела, были пропорциональны его усилиям и величине пожертвований. Необходимость политического равновесия предписывает с своей стороны давать каждому государству силу, способную содержать гарантию политических интересов в собственных средствах, какие она имеет, для того, чтобы заставить уважать их. Сообразуясь неизменно с этими двумя принципами, император решился вести войну, вначале один, и продолжать ее посредством коалиции до тех пор, пока общее умиротворение Европы могло опереться на прочные, несокрушимые основания независимости народов и священные права наций.
Когда Одер был перейден, Россия сражалась только за своих союзников: для увеличения могущества Пруссии и Австрии, для освобождения Германии, для спасения Франции от бешенств деспотизма. Если бы император основал свою политику на расчетах частного интереса, то заключил бы мир с Францией в то время, когда армия Наполеона, собранная на иждивение целой Европы, нашла себе могилу в России. Но император воспользовался великодушным порывом своего народа, чтобы сражаться за дело, с которым связаны судьбы всего человечества. Россия давно могла бы дать силу своим правам над страною, завоеванною ее оружием без всякого постороннего содействия; но она постоянно удерживалась от всякого произвольного поступка и отсрочила проект законного увеличения своих владений до того времени, когда все европейские государства, получившие полную независимость, придут рассуждатьо своих интересах и способствовать соглашению интересов союзников. Это время наступило, и союзники, получившие значительное приращение своего могущества, не вправе оспаривать у России того, что она требует не в видах усиления своих средств, но для равновесия Европы. Могущество Великобритании обхватывает весь земной шар: она господствует на океане, распространяется на всех морских берегах, властвует в Индии, предписывает законы Американскому континенту, разрабатывает неистощимый рудник Леванта, держит в своих руках ключи Средиземного моря; нет соперников ее могуществу, морскому и торговому, а ее отношения к Голландии и возвращение курфюршества Ганноверского дают ей прямое и сильное влияние на дела континента. Австрия распространяет свой скипетр и свое влияние на лучшую половину Германии, покрытой развалинами своих древних учреждений; она обладает прекрасными областями Италии, которые были покорены соединенными усилиями великого союза под самыми стенами Парижа; она присоединила к своим обширным владениям провинции иллирийские, которые доставляют ей господство на Адриатическом море и обеспечивают первенствующее влияние в Европейской Турции; по своему настоящему положению в Италии она способна предписывать законы королевствам Неаполитанскому и Сардинскому, могущественно влиять на Швейцарию и охранять против Франции границу альпийскую.
Пруссия берет на себя северную часть великого наследства Германской империи и упрочивает свою власть на Висле, Эльбе и Рейне. Германия получает политическую крепость, какой прежде никогда не имела. Франция, обрезанная вследствие крайностей колоссального честолюбия, без флота и торговли, может надеяться только на мудрость своего правительства. Пиренейский полуостров, истощенный и занятый гибельною борьбой с собственными колониями, не представляет никакой точки опоры. Остается Россия. Что это за увеличения ее владений, которые грозят спокойствию Европы? Неужели приобретение Финляндии и Бессарабии может подать повод к таким опасениям?
Нельзя ли спросить наоборот: неужели Германия или Италия могут обеспечить Россию против враждебных замыслов какой-нибудь державы, которая захочет воспользоваться своими новыми выгодами? Россия может ли льстить себя совершенною безопасностью внутри, если не получит хорошей военной границы и особенно если покинет жителей герцогства Варшавского на жертву отчаянию и прельщению с разных сторон?
31 марта в 1814 году русские войска и их союзники вступили в Париж
Российский император Александр I прекрасно понимал, что, если переговоры о мире с новым французским королем начнутся до того, как бывшие наполеоновские войска оставят свои крепости за пределами Франции, это усилит позиции французского правительства на переговорах, став удобным предметом для дипломатического торга. Требовалось, чтобы эти войска сдались без боя и покинули свои укрепленные позиции. Для этого Александр I согласился пустить в занятый русскими Париж только после того, как новый монарх подписал соответствующий приказ о капитуляции всех наполеоновских гарнизонов в Германии и Голландии. После этого в течение всего лишь месяца в Париже был быстро подготовлен мирный договор участников антинаполеоновской коалиции с новыми властями Франции. Парижский мирный договор был подписан 30 мая 18 мая по ст. При подготовке договора российский император и его дипломаты проявили немало политической хитрости и предусмотрительности. В интересах нашей страны тогда было не допустить слишком сильного ослабления побежденной Франции, она должна была остаться в Европе противовесом, чтобы воспрепятствовать чрезмерному усилению Англии, Австрии или Пруссии. Необходимо было создать новый общеевропейский баланс сил, когда все крупные державы Западной Европы, имевшие противоположные интересы, уравновешивали бы свое влияние, и тем самым Россия неизбежно становилась бы ведущей геополитической и военной силой на континенте. Именно для достижения этих целей и работала наша дипломатия. Поэтому, несмотря на военный разгром и волчьи аппетиты Англии и Австрии, Франция сохранила свои границы, существовавшие до 1792 года, даже получив несколько небольших дополнительных клочков земли.
Пруссия — охотно и сразу, Австро-Венгрия — после долгих колебаний. Но Наполеон вовсе не собирался сдаваться! Набрав новую армию, он сумел остановить продвижение союзников на запад. Его решительная победа под Дрезденом едва не привела к распаду коалиции. Австрийцы в очередной раз заколебались и уже готовы были к заключению сепаратного мира. Только лишь последовавшие сразу за дрезденским поражением разгромы французских корпусов на Кацбахе и под Кульмом удержали Австро-Венгрию от выхода из войны с Наполеоном. А затем произошла грандиозная «Битва народов» под Лейпцигом. С обеих сторон в ней участвовало более полумиллиона! Несмотря на полуторный перевес союзников в численности, исход сражения до самого конца оставался неясным. Французы оборонялись стойко и мужественно. Наполеон попытался даже перейти в контрнаступление, однако оно провалилось, не успев толком начаться. Из-за того, что сначала саксонцы, а затем баденцы и вюртембергцы всего около 10 тысяч солдат перешли на сторону противника, во фронте наполеоновской армии образовалась огромная брешь. Французскому императору пришлось срочно закрывать ее. Ни о какой контратаке речи быть уже не могло. Натиск союзников между тем не ослабевал. Видя, что армия понесла очень тяжелые потери и с трудом удерживает позиции, а запас пушечных ядер на исходе, Наполеон понял: добиться победы уже не удастся. И отдал приказ на отступление. Но о путях отхода он перед началом сражения не позаботился, самоуверенно рассчитывая только на успех. Это привело к тому, что итогом битвы стал сокрушительный разгром французов. После победы под Лейпцигом союзники предлагали Наполеону довольно-таки сносные условия мира: отказ от всех завоеванных в Европе территорий и возвращение Франции к границам 1792 года. Корсиканец, однако, хитрил. Предложенные условия он отверг, но, желая выиграть время, изъявил готовность вступить в переговоры. Такое поведение Наполеона позволило принципиальным его противникам, главным из которых был император Александр I, настоять на продолжении бескомпромиссной борьбы с ним. Союзники объявили своей главной целью свержение узурпатора и восстановление власти Бурбонов. Наполеон теперь мог рассчитывать только на ее ресурсы в войне против всей остальной Европы. Россия подобное нашествие, возглавленное самим Наполеоном, отразила. Но вымотанной и обескровленной двумя десятилетиями почти непрерывных войн Франции это было явно не по силам. Союзники наступали с двух направлений. Севернее действовала русско-прусская Силезская армия под командованием знаменитого прусского фельдмаршала Г. Южнее постепенно продвигалась к французской столице Главная бывшая Богемская армия, во главе с австрийским фельдмаршалом князем К. В ее состав кроме австрийских, русских и прусских частей входили также войска второразрядных германских государств. В отличие от далеко не безупречного, но смелого и решительного Блюхера Шварценберг проявлял чрезмерную осторожность и непоследовательность. Собственно говоря, оба фельдмаршала были назначены командующими из-за желания Александра I придать войне против Наполеона общеевропейский характер. При этом сам русский император часто вмешивался в оперативное руководство войсками, что вовсе не способствовало успешности их действий.
Империя восстановлена. Седьмая коалиция. На её стороне - огромный перевес сил. Наполеон отрёкся от престола. Сослан на о-в св.
Барклай-де-Толли после назначения провёл полную инспекцию русской армии, до этого, как ни странно, не проводившуюся. При Витгенштейне в отчётах интендантов численность русской армии, участвующей в Заграничном походе, колебалась от 70 до 110 тысяч человек, то есть никто не знал точное количество солдат и офицеров. Аккуратный шотландец Барклай-де-Толли всё проверяет. Численность армии оказалась не такой плохой — 98 тысяч человек. Борель с картины Дж. Согласно им Пруссии предполагалось отставить только двадцать процентов от её территории. Но Австрия от этого союза отказывается. Тогда Наполеон посылает к Александру своего верного дипломата Коленкура. Коленкур — бывший посол в Петербурге, немного даже говоривший по-русски, был, к слову, одним из тех немногих в отличие от Талейрана людей, кто не предал Наполеона, с ним мы ещё обязательно встретимся во Франции в 1814 году. Жерар, 1800-е гг. Император даже не принял его. Он отказывается вести с Наполеоном прямые переговоры и допускает переговоры только через Австрию. Наполеон в своём предложении мира, зная любовь Александра к Польше, готов был всю её отдать России. Но Александр отказывается даже от самой идеи возможного сепаратного мира ради мира общеевропейского. Для него важно установить во всей Европе мирный порядок. Он вынашивает проект построения системы всеобщего мира —проект, который, был, может быть, одним из самых впечатляющих проектов до осуществления Евросоюза. И исходил он из России, от русского правителя. Сегодня русские правители разрушают Европейский союз. А двести лет назад русский правитель созидал европейский мир и союз. Сколько бы над этим не глумились разные марксисты и прочие крайне левые историки, но на самом деле в той системе координат, в той системе ценностей это было, конечно, именно приближение к осуществлению единой свободной Европы. Император Александр I, Г. Риттнер, 1814 г. Торговля стала бы общим благом в этом обширном сообществе, некоторые из членов которого, несомненно, различались бы между собой по религии; но дух терпимости объединил бы все исповедания». Лоуренс, 1814-1819 гг. Оставить Германию, оставить Испанию и Италию. И на этих условиях Австрия готова ходатайствовать о заключении мира. Но Наполеон отвергает все условия Меттерниха и произносит интересные слова: «Ваши государи, рождённые на престоле, не могут понимать моих чувств: побежденные возвращаются они в свои столицы и царствуют спокойно, как прежде это, конечно, шпилька австрийскому императору — А. Но я — солдат. Мне нужны честь и слава. Я не могу показаться своему народу в уничижении. Я должен оставаться велик и славен». Наполеон выступает на восток, и после тяжёлого боя, который начался в пять утра и длился два дня, союзная армия теряет 12 тысяч солдат. Ход сражения 21 мая 1813 года Битва при Баутцене 1813 г. Наполеон принимает гонца, с картины И. Белланже, 1835-1830 гг. Наполеон побеждает, союзники отступают, но, опять не отдав ему ни одной пушки, ни одного знамени, ни одного пленного. Трофеев нет. Союзники научились воевать. Но всё-таки Наполеон непобедим, — грустно, страшно. Прусский король Фридрих-Вильгельм именно после этого отступления говорит Александру замечательные слова, которые лягут потом в основание Священного союза, предтечи Европейского союза: «Если Бог благословит наши общие усилия то мы должны будем сознаться перед лицом всего света, что Ему одному то есть Богу — А. Александр… Т. О чём эти слова? О том, что если мы победим, то победим не мы, не наши талантливые полководцы, не наши экономики, не наши мужественные солдаты… — победит Бог. Война, которая в России уже приобретала священный характер, становится для Александра и Фридриха-Вильгельма человека, так же как, и его супруга, королева Луиза, очень религиозного и нравственного религиозным делом. Эта война — борьба с дьяволом. Так именно и называет Александр Наполеона в беседе с Жозефом де Местром — «дьявол рода человеческого». Почему с дьяволом? Не потому, что он враг. Враги бывают, войны бывают всякие. С дьяволом потому, что Наполеон — это человек, который, не признаёт никаких договоров, действует только в своих интересах и, что главное, не жалеет людей. Свою славу, ту славу, о которой он говорил Меттерниху в Дрездене, он строит на горе трупов и французских, и вражеских солдат. Он не дошёл ещё до Холокоста, не дошёл до Освенцима, но идёт в этом направлении — в направлении презрения к человеческой жизни и человеческого достоинства. А эта «любая» цена всегда одна и та же — человеческая жизнь, благополучие народов и достоинство личности. Политическая карикатура, изображающая Наполеона, 1815 г. Но вернёмся к событиям войны. Наполеон предложил Коалиции перемирие. И оно была заключено. Так называемое Плейсвицкое перемирие между Францией с одной стороны и Россией и Пруссией с другой продолжалось с 4 июня по 10 августа 1813 года. В Праге в период этого перемирия с 12 июля по 10 августа 1813 проходил Пражский конгресс. Необходимо было найти приемлемую формулу для мира. Между французской и союзной армиями была оставлена нейтральная полоса. Главная квартира Александра находилась в замке Петерсвальд около Рейхенбаха. Наполеона — в Дрездене. Переговоры сторон ни к чему не привели: ни Наполеон, ни союзники не хотели идти на уступки, которых требовала другая сторона. Главное требование союзников было — Наполеон в естественных границах во Франции. Главные требования Наполеона были — оставить ему, по крайней мере, Италию, Францию и большую часть Германии с Голландией. При этом он готов был отдать Испанию. Но согласия не получилось. Позже, уже на острове Святой Елены, Наполеон в своих военных мемуарах напишет, что эта попытка перемирия была его большой ошибкой. Он вообще скажет: «Когда голос политика довлел во мне над голосом генерала, я всегда проигрывал. Я думал, что можно заключить мир на приемлемых условиях, а если нет, то хотя бы собрать больше сил за эти месяцы перемирия. Но после битвы под Баутценом мне с моими войсками надо было продолжать наступление и прогнать врага до Вислы. Там бы опять ко мне присоединились все поляки, и мы бы совершенно на другом языке говорили с императором Александром». Эта конвенция как раз о том, на каких условиях Австрия готова вступить в коалицию и присоединиться к Пруссии и России. Австрии остаётся её Галиция, то есть на неё не претендуют при создании Польши. Австрии передаются Иллирийские провинции. И Австрия не возражает, что Пруссии передаётся вольный город Данциг. Также заключены соглашения с Англией о субсидиях. Первая встреча австрийского императора с императором России и королем Пруссии около Праги 18 августа 1813, Ф. Камп, нач. Присоединилась к антинаполеоновской коалиции и Австрия, а британские войска герцога Веллингтона, к этому времени вместе с войсками испанских кортесов уже освободившие Испанию, так как испанский парламент был на стороне союзников, перешли Пиренеи и вступили из Испании во Францию. Карл Юхан Ж. Бернадот , кронпринц Швеции фрагмент. Гойя, 1812—1814 гг. Эти костры тогда были самой быстрой формой связи, быстрее конного гонца, и означали, что переговоры окончились ничем и начинаются военные действия. Главная квартира главнокомандующего Градчаны расположилась в Праге. Александр, желая ещё больше соединить Австрию с союзниками, понимая, что австрийские войска — это та мощная сила, которая может привести Коалицию к быстрой победе, соглашается на то, чтобы фельдмаршал князь Карл Филипп цу Шварценберг стал командующим союзной армии. Помните, Шварценберг — это тот самый генерал, который командовал австрийскими войсками против России в 1812 году, талантливый полководец, известный аристократ; его потомок недавно должен был стать президентом Чехии, но этого не случилось. Произошло качественное изменение. Главная Богемская армия — 237 тысяч при 764 орудиях 110 500 австрийцев, 49 300 пруссаков, 77 200 русских , командующий Шварценберг. Силезская армия — 99 500 солдат и 340 орудий 61 220 русских, 37 200 пруссаков , командующий Блюхер. Северная армия — 155 500 солдат и 359 орудий 30 500 — русские, 73 000 — прусские, 24 000 шведы, и русско-германский корпус генерала графа Людвига фон Вальмодена — 28 000 , командующий, хоть шведов в этой армии и очень немного, принц шведский Карл-Иоганн Бернадот, бывший маршал Наполеона. Резервной армией командует генерал Бенингсен. Всего — 492 000 солдат при 1383 орудиях. Французская армия не многим меньше — 440 000 при 1200 орудиях, но кавалерии очень мало. Значительная часть кавалерии представляет собой польские корпуса, которыми командует маршал Юзеф Понятовский. Обратите внимание: хотя русская армия численно наибольшая, кроме как в резервной армии Бенингсена, нигде среди командующих нет русских генералов. Пруссак, австриец, швед. Такова политика Александра, и не потому, что он плохо относился к своим генералам, — нет. Он понимал, что Шварценберг, Блюхер, Бернадот — прекрасные военачальники, но самое главное — ему было важно, чтобы другие члены коалиции чувствовали, что они не стоят на втором месте, что они не менее значимы, чем Александр и русские. Он постоянно отступает в тень, чтобы сохранить единство коалиции с одной целью — победить Наполеона. Союзники своими огромными силами пытаются взять Дрезден, но у них опять ничего не получается, и во многом из-за разлада в командовании. После поражения союзники отступают в Чехию. Эта победа Наполеона стала последней его победой. Дрезденское сражение, О. Верне, Ж. Свебах, нач. Маршал Жан Виктор Моро, один из лучших наполеоновских полководцев, который был изгнан Наполеоном из Франции по подозрению в претензии на верховную власть, и в 1805 году уехал в Америку, в 1813 году вернулся в Европу и присоединился к антинаполеоновской Коалиции. Маршал Моро дал союзникам очень верный совет: победить Наполеона даже при сравнительно близком количестве сил практически невозможно, он — гениальный полководец, но можно победить его маршалов. Союзным армиям нужно разбивать отдельные группы войск, которые сражаются не в рядах основной армии Наполеона, а действуют по другим направлениям. Маршал Жан-Виктор Моро, Ж. Барбье-Вальбонн, 1816 г. Раньше военный принцип Наполеона был очень прост: он собирал свою армию, главное оружие которой — это очень быстрые переходы, в один кулак и по очереди разбивал разделённые войска своих противников, которые не успевали соединиться. Но сейчас, стремясь наказать отложившихся от него союзников, он действует прямо противоположным образом и допускает ошибку. Наполеон пытается наступать на разных направлениях — и на севере, и на юге, и в центре. Но его же приём Моро обращает против него, и союзники разбивают военачальников Наполеона. Бернадот разбил Удино при Гросс-Беерне. Блюхер разбил Макдональда на реке Кацбах. Был разбит и маршал Ней. А 29-30 августа под личным командованием Александра происходит сражение при Кульме, где русская армия и значительная часть богемской австрийской армии сражаются с армией генерала Вандама. И для последнего это полный разгром. Взят в плен Вандам, 10 тысяч его войска, знамёна и 82 орудия. Александр до конца жизни вспоминал об этом сражении, как о самой успешной своей победе. Сражение при Кульме 17—18 августа 1813 года, А. Коцебу, 1843 г. Северная армия Бернадота и резервная армия Бенингсена форсированным маршем идут к Лейпцигу. Наполеон, оставив Сен-Сира с 30 тысячами войск под Дрезденом, тоже спешит со всей армией к Лейпцигу. Император Александр вновь лично руководит сражением. Король Пруссии и император Франц ни во что не вмешиваются. В первый день боёв Наполеон одерживает победу. На некоторых позициях союзная армия отступает. Положение войск 16 октября 1813 года 16 октября 1813 года — это тот момент, когда всё может повернуться вспять и от Лейпцига французская армия может двинуться на восток к Висле. Но Наполеон понимает, что сил мало. Утром после победы, 17 октября, он посылает взятого накануне в плен австрийского генерала графа Мерфельда с мирными предложениями. Он соглашался уступить Варшавское герцогство, Голландию и ганзейские города, восстановить независимость Италии, отказывался от Рейнского Союза и Испании и требовал только возврата захваченных англичанами французских колоний и, разумеется, своего оставления на престоле во Франции в естественных границах. То есть практически соглашается на то, что ещё недавно от него требовал Александр. Но теперь, после всех поражений начала кампании, в этот тяжёлый момент, когда маятник битвы колеблется, Александр вновь не отвечает на предложения Наполеона. В этот день происходит передислокация войск и локальные небольшие стычки. Штурм деревни Пробстейд в битве народов под Лейпцигом 18 октября 1813 года, Э. Штрасбергер, пер. Огромное количество пленных. Командующий саксонскими войсками армии Наполеона генерал Рюссель прямо на поле боя в третьем часу дня переходит с 3 тысячами войск и 19 орудиями на сторону союзников. После него перешли на сторону союзников также вюртембергцы и баденцы. Дух немецкого освободительного движения, о котором мы говорили, проявил себя именно в день этого сражения. Один из историков-французов писал о том, что, казалось, из французской армии было вырвано сердце. А саксонские полки — это, и правда, был центр армии. После того, как они перешли на сторону противника, зазияла брешь, и в неё ринулись войска коалиции. Французские сапёры почему-то взорвали мост через Эльбу раньше времени, вследствие чего значительная часть наполеоновской армии не смогла перейти реку. Маршал Понятовский первый не француз, которому, и всего за два дня до сражения, Наполеоном был вручён маршальский жезл бросился через реку вплавь и утонул. Смерть Ю. Понятовского, неизвестный автора, 1820 г. Краффт, 1817 г. Александр обращается к русским войскам: «Будьте сегодня великодушны к побежденным неприятелям и несчастным жителям города.
31 марта в 1814 году русские войска и их союзники вступили в Париж
Взятие Парижа в 1814: как вели себя русские войска в охваченном паникой городе. 31 марта 1814 года в полдень в Париж торжественно вступили отборные части союзных войск во главе с императором Александром I и командующими союзными войсками. Парижский мирный договор установил мир между Францией и Великобританией, Россией, Австрией и Пруссией, которые в марте определили свою общую цель войны в Шомоне.[2] Подписавшие его были. По-видимому, все эти факторы в совокупности и способствовали «особому отношению» Муравьева-Карского к парижским событиям 1814 года.
30 Мая 1814 – Парижский мирный договор. Фр. Вернулась к границам 1792 г.
Парижский мирный договор установил мир между Францией и Великобританией, Россией, Австрией и Пруссией, которые в марте определили свою общую цель войны в Шомоне.[2] Подписавшие его были. Парижский мирный договор стал результатом антинаполеоновских воин, ключевую роль в победе над которым сыграла Россия. 31 марта 1814 года в полдень в Париж торжественно вступили отборные части союзных войск во главе с императором Александром I и командующими союзными войсками.
Кампания 1814 года
Листок "Новости из армии" с условиями капитуляции Парижа и с декларацией союзников. В полдень 31 марта 1814 года кавалерия во главе с царем Александром I триумфально вступила в Париж. После окончания Заграничного похода русской армии 1814 года и вступления союзных войск в Париж, Российская империя и её подданные начали готовиться к встрече победителей. Парижский договор, подписанный 30 мая 1814 года, положил конец войне между Францией и Шестой коалицией, входившей в наполеоновские войны, после перемирия, подписанного 23 апреля. A definitive treaty of peace between his Britannic majesty and his most Christian majesty Louis XVIII — Done at Paris, the 30th of May 1814.
Русские и союзные войска вступили в Париж
| Парижский договор (1814 г.) - Treaty of Paris (1814) | Парижский договор, подписанный 30 мая 1814 года, положил конец войне между Францией и Шестой коалицией, входившей в наполеоновские войны, после перемирия, подписанного 23 апреля. |
| 210 лет назад союзные войска взяли столицу Франции | Иногда его называют Первым Парижским миром, после которого последовал еще один в 1815 году. |
| История в лицах | Парижский мир 1814. После вхождения союзных войск и последовавшего отречения Наполеона в стане победителей царило благодушие, переходившее в ликование. |
| Почему Парижский мирный договор 1814 года не стал финальным эпизодом той эпохи? | Парижский договор, подписанный 30 мая 1814 года, положил конец войне между Францией и Шестой коалицией, входившей в наполеоновские войны, после перемирия, подписанного 23 апреля. |
«Мы давно ждали ваше величество!»
- Парижский мирный договор 1814 года завершил войну против наполеоновской империи
- Слово предоставляется памяти
- Париж, 1814. Великий триумф России
- Слово предоставляется памяти