И после прочтения этого абзаца глупость, которая состоит в том, что чего-то не понимают или не могут найти решение, превращается в измену. Милюкова «Глупость или измен Не нашел ответ, воспользуйся поиском: Вопрос: Какие конкретные обвинения содержались в речи П. Милюкова «Глупость или измена?
Глупость или измена. Речь П.Н. Милюкова 1 ноября 1916 года
Переходя вновь непосредственно к речи Милюкова, приходится отметить, что и другие конкретные вопросы, при которых он ставил свой риторический вопрос: глупость или измена? – с фактической стороны были не более обоснованы. 1 (14) ноября 1916 года депутат и лидер кадетской партии Павел Милюков произнес в Государственной думе свою знаменитую антиправительственную речь: «Глупость или измена?». В ушах звучала постоянно повторяемая в речи Милюкова трагическая присказка: «Что это — глупость или измена?». Администрация президента подставила Путина. Глупость или измена. Развернутый ответ на вопрос: Какие конкретные обвинения содержались в речи П. Н. Милюкова «Глупость или измена?»? Знаменитая речь Милюкова на заседании Государственной думы в ноябре 1916 года.
«Глупость или измена?»: 100 лет назад Павел Милюков произнёс знаменитую речь в Госдуме
Прав академик Глазьев, когда предполагает, что происходящее "по сути, является государственной изменой". Выступление «Глупость или измена» в Государственной Думе в 01.11.1916 году Павла Милюкова послужила катализатором для февральской революции. Другие статьи в литературном дневнике.
Выпуск 130. Кургинян - Администрация президента подставила Путина. Глупость или измена
Администрация президента подставила Путина. Глупость или измена. Выражение «глупость или измена?» после выступления Милюкова стало очень популярным в Думе и вскоре почти каждый выступающий упоминал это выражение, говоря о положении дел в правительстве России. Глупость или измена?». В своей речи политик критиковал действующую власть, в частности главу правительства Бориса Штюрмера.
Глупость или измена
Что в основе этого саботажа — глупость или измена, мне неведомо. Скорее второе. Но если срочно не заняться наведением порядка, будет больно. И в белых перчатках, без репрессий, как бы кто не морщил носик, не получится. Украина, кстати, потому и держится, что очень жёстко, без сантиментов, расправляется с любыми отклонениями от генеральной линии. Это может нас возмущать, но у военного времени своё право.
Его см ысл — собрать как можно больше участников контрольная цифра — 140 под флагом «мира, уважения суверенитета и соблюдения территориальной целостности Украины», чтобы затем использовать «мнение международного сообщества» для давления на Москву. Одновременно с этими маневрами с нескольких сторон поступают предложения о перемирии, остановке конфликта. Стали известны детали «мирного плана» турецкого президента Реджепа Эрдогана. Они включают заморозку конфликта по линии боевого соприкосновения сторон; обязательства провести в 2040 году референдумы о будущей внешнеполитической ориентации Киева, а также о судьбе территорий, недавно вошедших в состав РФ; гарантии внеблокового статуса Украины; возможность ее вступления в Евросоюз, но не в НАТО, а также взаимный отказ России и США от применения ядерного оружия в любых обстоятельствах. О возможности раздела Украины по линии фронта публично говорят различные хорошо информированные эксперты в Америке и Европе.
Китай выразил готовность создать условия для российско-украинских переговоров. Позиция официального Киева, тем не менее, остается неизменной: никаких переговоров, «освобождение оккупированных территорий» и выход на границы 1991 года. Правда, как на Западе, так и на Востоке понимают, что киевский режим — игрок несамостоятельный и решения такого уровня за него будут принимать в Вашингтоне. Президент Владимир Путин на встрече с белорусским коллегой Александром Лукашенко в очередной раз подтвердил стремление Москвы к миру и открытость к переговорам, но обязательно с учетом интересов безопасности России и сложившихся «на земле» реалий. Министр иностранных дел Сергей Лавров заранее отверг любой ультиматум, который может быть предъявлен России по итогам «мирной конференции». При этом Москва продолжает указывать на то, что украинский президент «сам себе запретил» любые переговоры с ней. И все же слухи и домыслы о возможности переговоров по Украине и последующего перемирия активно циркулируют. Необходимо разбираться. Зачем противнику передышка? Стратегия США в украинском конфликте выглядит противоречивой.
Официально американцы и их союзники поддерживают «формулу Зеленского». Одновременно Вашингтон сознает нереалистичность как самой этой формулы, так и практики ее силового навязывания. Ключевую роль в этом осознании сыграл провал прошлогоднего контрнаступления ВСУ, на которое Белый дом и Пентагон делали основную ставку. После перехода инициативы на театре военных действий к российской армии США оказались вынуждены скорректировать свою ближайшую цель. Теперь речь идет не о «нанесении стратегического поражения России на Украине», а о том, чтобы «не дать России победить в войне». Есть и другие факторы, влияющие на подходы США к Украине. В условиях президентской предвыборной кампании политика администрации Джо Байдена на украинском направлении подвергается критике со стороны лидера республиканцев Дональда Трампа. У экс-президента свой взгляд на то, как в режиме «блиц-дипломатии» завершить конфликт. Несмотря на устойчивый антироссийский консенсус в американском политическом классе, пакет военной помощи киевскому режиму уже несколько месяцев блокируется в Конгрессе. Скорее всего, этот пакет в конце концов примут средства в основном будут потрачены в США , но важнее другое.
На фоне усугубляющегося — несмотря на «дух сан-францисской встречи» Байдена и Си Цзиньпина — противостояния с Китаем, а также в условиях обострения кризиса вокруг Израиля на Ближнем Востоке США уже сейчас приступили к стратегической перегруппировке. Смысл этой перегруппировки в том, чтобы переложить большую часть бремени но не командных функций по противостоянию с Россией в Европе на плечи союзников Вашингтона по НАТО, а собственные усилия сосредоточить на укреплении американской системы военных альянсов в Азии и частичном восстановлении влияния на Ближнем Востоке. В этом контексте прекращение огня и установление перемирия между Россией и Украиной по линии боевого соприкосновения сторон имеет для администрации США как политический смысл, так и стратегическое значение. Такой вариант приостановки боевых действий иногда называется «корейской моделью».
Речь была запрещена к публикации, что, собственно, неудивительно.
И как это часто бывает, ее прочитали все. Ну или почти все. Кстати, стоит прочитать ее и сейчас, чтобы представлять ту ситуацию, в которой тогда находилась Россия и потому что это одна из тех речей, которые на само деле серьезно повлияли на дальнейшую историю. У нас сейчас нередко принято считать, что к началу 1917 года были накоплены достаточные силы для разгрома Германии, но грянула февральская революция и запланированное на лето наступление не состоялось. Стоит познакомиться с тем, что сказал Милюков, чтобы понять, что не все было так просто.
Следом, с жесткой критикой правительства выступит Пуришкевич, который вообще был видным монархистом. Так что, когда высказывается мнение, что Милюков своей речью в первую очередь хотел укрепить положение оппозиции, можно сказать, что, конечно, лидер кадеров стремился и к этому.
Благодаря политике ослабления Думы, Штюрмер стал человеком, который удовлетворяет тайные желания правых, вовсе не желающих союза с Англией. Он не будет утверждать, как Сазонов, что нужно обезвредить прусскую военную каску». Откуда же берут германские и австрийские газеты эту уверенность, что Штюрмер, исполняя желание правых, будет действовать против Англии и против продолжения войны? Из сведений русской печати. В московских газетах была напечатана заметка по поводу записки крайне правых Замысловский с места: «И всякий раз это оказывается ложью» , доставленная в Ставку в июле перед второй поездкой Штюрмера. В этой записке заявляется, что, хотя и нужно бороться до окончательной победы, но нужно кончить войну своевременно, а иначе плоды победы будут потеряны вследствие революции Замысловский с места: «Подписи, подписи».
Это — старая для наших германофилов тема, но она развивается в ряде новых нападок. Мы говорим правительству, как сказала декларация блока: мы будем бороться с вами, будем бороться всеми законными средствами до тех пор, пока вы не уйдете. Говорят, что один член совета министров, услышав, что на этот раз Государственная Дума собирается говорить об измене, взволнованно вскрикнул: «Я, быть может, дурак, но я не изменник». Господа, предшественник этого министра был несомненно умным министром так же как предшественник министра иностранных дел был честным человеком. Но их теперь ведь нет в составе кабинета. Так разве же не все равно для практического результата, имеем ли мы в данном случае дело с глупостью или с изменою? Когда вы целый год ждете выступления Румынии, настаиваете на этом выступлении, а в решительную минуту у вас не оказывается ни войск, ни возможности быстро подвозить их по единственной узкоколейной дороге, и, таким образом, вы еще раз упускаете благоприятный момент нанести решительный удар на Балканах, — как вы назовете это: глупостью или изменой? Когда, вопреки нашим неоднократным настаиваниям, начиная с февраля 1916 г.
Выбирайте любое. Последствия те же. Когда со все большею настойчивостью Дума напоминает, что, надо организовать тыл для успешной борьбы, а власть продолжает твердить, что организовать, — значит организовать революцию, и сознательно предпочитает хаос и дезорганизацию — что это, глупость или измена? Аджемов: «Это глупость». Мало того. Когда на почве общего недовольства и раздражения власть намеренно занимается вызыванием народных вспышек — потому что участие департамента полиции в последних волнениях на заводах доказано, — так вот, когда намеренно вызываются волнения и беспорядки путем провокации и при том знают, что это может служить мотивом для прекращения войны, — что это делается, сознательно или бессознательно? Когда в разгар войны "придворная партия «подкапывается под единственного человека, создавшего себе репутацию честного у союзников шум и когда он заменяется лицом, о котором можно сказать все, что я сказал раньше, то это... Марков 2-й: «А ваша речь — глупость или измена?
Моя речь — есть заслуга перед родиной, которой вы не сделаете. Нет господа, воля ваша, уж слишком много глупости. Замысловский: «Вот это верно». Как будто трудно объяснить все это только одною глупостью.
100 лет назад Павел Милюков произнёс знаменитую речь в Госдуме
1 (14) ноября 1916 года депутат и лидер кадетской партии Павел Милюков произнес в Государственной думе свою знаменитую антиправительственную речь: Глупость или измена. Главная» Новости» Выступление милюкова в госдуме 1 ноября 1916 года. Наконец, громким отголоском речи Милюкова «Глупость или измена?» явилось убийство Распутина, олицетворявшего собой «влияние темных безответственных сил» и бесконечную «министерскую чехарду».
Речь П.Милюкова Глупость или измена (1916 г)
Партия, которую он возглавил, принимала активное участие в деятельности Государственной думы первого, второго и третьего созывов. Для того чтобы объединить все оппозиционно настроенные думские фракции, в 1915 году был создан Прогрессивный блок. В него вошли более 300 человек. С трибун Государственной думы от лица депутатов блока раздавалась критика в адрес правительства и выступления против участия России в Первой мировой войне. Результатом деятельности Прогрессивного блока в IV Государственной думе стала отставка председателя Совета министров Российской империи Ивана Горемыкина. Но останавливаться на этом Павел Милюков и его сторонники по блоку не собирались. Результатом провала на начальном этапе войны стали две знаковые отставки, произошедшие летом 1915 года: военного министра Владимира Сухомлинова и верховного главнокомандующего сухопутными и морскими силами Российской империи великого князя Николая Николаевича. Смена командования помогла стабилизировать положение на фронте и наладить снабжение армии боеприпасами и оружием. По словам доктора политических наук Юрия Пивоварова, «главным раздражителем среди общественности являлась Первая мировая война, в которой участвовала Российская империя. Но на фоне положения других стран-участниц в России было не всё так катастрофично: у нас не были введены карточки на питание, не было никаких признаков голода.
К началу 1917 года Россия преодолела все проблемы и готова была с новыми силами вести военные действия». Сложившаяся ситуация не устраивала Милюкова. Он прекрасно понимал, что в случае победы России в войне императорская власть окрепнет и о реформах и либерализации можно будет забыть. Оппозиционер продолжал оказывать давление на правительство. В августе-сентябре 1916 года он отправился в путешествие по Европе — в Англию, Норвегию, Швейцарию. Во время поездки общался с зарубежными либеральными политиками, читал иностранную прессу, в которой активно обсуждались председатель Совета министров Борис Штюрмер и императорская семья. В частности, после возвращения из поездки Милюков в своих мемуарах отмечал: «На меня посыпался целый букет фактов — достоверных, сомнительных и неправдоподобных: рассортировать их было нелегко. Я получил сведения о русских германофильских салонах, руководимых дамами с видным общественным положением». Полученные Милюковым сведения из-за рубежа указывали на то, что Штюрмер готовил сепаратный мир с Германией и снабжал врага информацией о планах русского военного командования.
Для Милюкова это стало поводом выступить с разоблачительной речью на возобновлённом заседании Государственной думы четвёртого созыва.
Подтверждал эту версию в другом варианте и Шуваев, указывавший, что главным образом хлопотал Покровский — ему было поручено «войти в соглашение», чтобы речь Милюкова была «или изменена или совсем не произнесена»... Как видно, и члены Совета министров жили тогда больше слухами. Картина совершенно ясна из всеподданнейшего доклада Штюрмера 31 октября. Думы, имеющей возобновиться 1-го ноября, — докладывал председатель Совета, — суждено, по-видимому, быть свидетельницей не только резких выпадов против отдельных представителей власти, но также и открытого выступления против всего существующего порядка образования правительственной власти и необходимости коренного изменения всей системы управления страной. В день открытия предполагается произнесение речи, в которой от имени большинства Гос. Думы будет заявлено, что «в рядах русского правительства гнездится предательство и роковое слово «измена» ходит по стране, и что вследствие сего Гос.
Дума категорически отказывается работать по законопроектам, представленным правительством. Большинство Гос. Думы настаивает на немедленном удалении от власти лиц, дальнейшее пребывание которых во главе управления грозит опасностью успешному ходу нашей национальной борьбы... Ознакомившись с текстом предполагаемого заявления, члены правительства ныне принимают меры к тому, чтобы разъяснить отдельным представителям Гос. Думы все последствия такого рода выступления... Неминуемым последствием такого выступления должен явиться не только немедленный перерыв занятий Гос. Думы, но даже полное ее закрытие впредь до новых выборов и до созыва новой Гос.
Возможно, что благоразумие большинства членов Г. Удерживающим в сем случае стимулом могут служить также и нижеследующие соображения. Я обратил внимание членов Гос. Думы на то, что ближайшим последствием роспуска Думы явится немедленное отправление на службу, на фронт, всех членов законодательных учреждений, подлежащих по возрасту своему призыву к военной службе. Независимо от сего членам Гос. Думы, в случае ее роспуска, а не только перерыва, угрожает лишение получаемого ими содержания впредь до нового избрания в Гос. Думу; оба последние соображения, по всей вероятности, получат решающее значение и образумят большинство Гос.
Думы 387. В сих указах начертано, что срок возобновления этих занятий назначается в зависимости от чрезвычайных обстоятельств. Один только перерыв занятий Гос. Думы не возлагает на ее членов обязанности отбывания воинской повинности и не лишает их содержания. Этих целей можно достигнуть только Высочайшим указом о совершенном закрытии Гос. Думы на весь период, оставшийся до времени нового созыва Гос. В виду изложенного, если бы В.
Думы и о сроке назначения новых выборов... Наряду с официальным докладом председателя Совета Министров Царь получил и очередное письмо жены, в котором А. Некоторые заявления, которые они депутаты хотят сделать, просто чудовищны. Например, что они не могут работать с подобными министрами — какое бесстыдство 388. Это будет отвратительная Дума, но не надо бояться: если она окажется слишком уже плохой, ее можно будет закрыть, а мы должны быть тверды»... На докладе Штюрмера Государь написал: «Надеюсь, что только крайность заставит прибегнуть к роспуску Гос. Думы председатель Совета министров был обвинен в «государственной измене», — так он сам во всеподданнейшем докладе 3 ноября формулировал обвинение, ему предъявленное.
Штюрмер докладывал Царю, что им против Милюкова возбуждено преследование по суду за клевету. Современники не требовали доказательств 390 , но история — нашла ли она хоть какие-нибудь конкретные подтверждения криминалу? Главный систематизатор этих доказательств — Семенников должен был ограничиться на основании косвенных данных, им изысканных, гипотезой: «если Романовыми велись переговоры с Германией», то они должны были относиться к промежутку времени между 16 сентября назначение Протопопова и «вероятно» 22 октября. Последняя дата совпадает с опубликованием германским правительством акта об организации польского королевства под протекторатом Германии, то есть с моментом, когда из рук России вырывался упущенный ею приоритет. Литературная аргументация к тому «авансу», который раньше делали немцы для заключения мира, еще раз в значительной степени почерпнута из позднейших предположений немецких мемуаристов. Так известный депутат рейхстага Эрцбергер считал, что издание акта 22 октября знаменовало собой «политическую катастрофу» для центральных держав, ибо в России «влиятельные круги» в то время готовы были заключить «всеобщий мир или в случае его отклонения мир сепаратный». Для достижения именно такой цели «руководство» делом было специально поручено Штюрмеру.
Акт 22 октября подсекал «единственную возможность мира». С большой натяжкой, пожалуй, можно усмотреть намеки на некоторую перемену во взглядах Николая II во мнении, высказанном им в октябрьской беседе с английским послом в Царском Селе об этой беседе было уже упомянуто и косвенно соответствующим той сознательно выжидательной позиции в польском вопросе, которую хотят навязать верховной власти, и которая была вызвана якобы закулисными переговорами о заключении сепаратного мира с Германией. На вопрос Бьюкенена, думал ли Царь «об исправлении русской границы со стороны Германии», Император ответил, что «боится, что ему придется удовлетвориться теперешней границей, даже если она не хороша. Придется вытеснить немцев из Польши, но вторжение России в Германию потребовало бы слишком больших жертв. Он всегда желал создать единую Польшу под протекторатом России в качестве государства-буфера между Россией и Германией, но в настоящее время не видит возможности включить в нее Познань». Так воспринял Бьюкенен слова монарха, которые надлежит все-таки взять в общем контексте беседы: в ней Царь так определенно, по словам посла, высказался, что «ничто не заставит его пощадить Германию, когда настанет время для мирных переговоров» 392. Осторожность Царя могла быть внушена сдержанностью его начальника штаба, всегда противившегося широковещательным обещаниям до возможности их реального осуществления.
Императрица к акту 22 октября отнеслась сравнительно спокойно. Она писала мужу 25-го: «И опять эта история с Польшей. Но Бог все делает к лучшему, а потому я хочу верить, что и это так или иначе будет к лучшему. Их войска не захотят сражаться против нас, начнутся бунты, революция, что угодно — это мое личное мнение — спрошу нашего Друга, что он думает по этому поводу». На другой день: «Вчера вечером видела нашего Друга... Просит тебя отвечать всем, кто говорит и надоедает тебе по поводу Польши: «Я для сына все делаю, перед сыном буду чист» — это сразу заставит их придержать язык». В письме 28-го дается общая оценка: «Я прочла в немецких газетах статьи о польском вопросе, о том, как там недовольны действиями Вильгельма, предпринятыми без предварительного обсуждения с народом, газеты пишут, что это вечно будет спорным вопросом между нашими двумя народами и т.
Поляки не преклонят колена перед немецким принцем и перед железным режимом, подносимым под видом свободы. Как много благоразумных людей — между ними Шаховской — благословляют тебя за то, что не внял мольбам просивших тебя дать Польше свободу в момент, когда она уже перестала быть нашей, так как это было бы только смешно! И они совершенно правы». Царь на телеграмме русского посла в Лондоне сделал отметку 12 октября: «Не нужно торопиться». Отсюда вывод — «старались затормозить», в виду переговоров с Германией и в целях обеспечить «более легкую возможность сепаратного мира». Насколько произволен такой вывод, ясно из самой истории этого вопроса, поднятого, как было упомянуто, по инициативе Штюрмера во всеподданнейшем докладе 21 августа. Можно, конечно, предположить, что вопрос был поднят как бы провокационно, дабы побудить немцев на большие уступки.
Но не будет ли такое, ни на чем не обоснованное заключение проявлением лишь исторической фантазии? В августе «Константинополь» был выдвинут правительством Великобритании, как противоядие к тем проявлениям «англофобии», которые нервность английского посла в Петербурге превратила в событие первейшего значения для поддержки дружественных отношений между Россией и Англией. Недаром Шульгин на этом вопросе останавливался в речи 3 ноября, вспоминая в Думе «булацелиаду», не мог же, «в самом деле, английский посол решиться на такое необычное в истории дипломатии выступление только ради одного Булацеля»... В личной телеграмме Николаю II Георг V говорил: «До меня дошли сведения из многих источников, включая один нейтральный... В частности я слышал, что распространяется и находит себе в некоторых слоях веру слух, что Англия собирается воспрепятствовать владению Россией Константинополем или сохранению его за нею. Подозрение такого рода не может поддерживаться твоим правительством, которое знает, что соглашение от марта 1915г. Я и мое правительство считаем обладание Константинополем и прочими территориями, определенными в договоре, заключенном нами с Россией и Францией в течение этой войны, одной из кардинальных и непременных гарантий мира, когда война будет доведена до успешного конца....
Мы решили не отступать от обещаний, которые мы сделали, как твои союзники. Так не допускай же, чтобы твой народ был вводим в заблуждение злостными махинациями твоих врагов». Конечно, имеются отдельные лица, не разделяющие этого взгляда, но я постараюсь справиться с ними»... К этому мнению присоединился и «наш Друг». Он тоже думает, что это следовало бы сделать, так как это обязало бы Францию и Англию перед всей Россией, и они после должны были бы сдержать свое слово». Бьюкенен передал, что предположение обнародования текста соглашения вызывает возражение со стороны лорда Грея: «великобританское правительство было бы готово дать свое согласие на опубликование документов касательно перехода под власть России Константинополя и проливов, но считает, что для этого надо выбрать подходящий момент с точки зрения военного положения и политической обстановки... Таким образом первая задержка в распубликовании тайного договора не может быть отнесена за счет задних мыслей у русского министра ин.
Тот же «дневник» зарегистрировал «большую тревогу и смущение» в Италии по поводу неосведомления ее относительно вопросов, связанных с Турцией. Недовольство свое выразил в министерстве на другой день итальянский посол маркиз Карлоти, но главное «затруднение», как «выяснилось» через несколько дней, ожидалось со стороны Франции, хотя Палеолог, присутствовавший на утренней беседе 4-го и выразил желание немедленно телеграфировать в Париж. Приходилось учитывать все тонкости дипломатической игры. Поэтому ничего злонамеренного не приходится отыскивать в том, что 30 сентября Штюрмер телеграфировал послу в Лондоне Бенкендорфу, что при «чрезвычайном желании дать русскому общественному мнению удовлетворение, он отнюдь не настаивает на немедленном назначении срока опубликования» 394. Если и был здесь некоторый «отбой» Бенкендорфу рекомендовалось не поднимать вопроса по собственной инициативе , то он в большей степени может быть объяснен как и в реплике Царя Бьюкенену о Польше умеряющим влиянием Алексеева, который не сочувствовал форсированию константинопольской проблемы. Припомним, что начальник штаба исходил из соображения, что «осуществление вековой задачи на Бл. Востоке представляет совершенно особую стратегическую задачу, которую нельзя ставить в непосредственную связь с происходящей войной».
Значительно позже накануне революции 26 февраля представитель мин. Сазоновым, так и особенно с Б. Штюрмером, генерал высказывал определенное мнение, что объявлять urbi et orbi о предоставлении нам Константинополя и проливов не следует. По твердому его убеждению, надо сначала подойти к выполнению столь крупной военной задачи, обеспечить ее успехом, а потом уже говорить о ней. На это Б. Штюрмер возражал, указывая, будто оглашение признания нашими союзниками наших прав на проливы необходимо для успокоения общественного мнения в России, и, к сожалению, эта точка зрения возобладала». Вопрос, поднятый Штюрмером 21 августа, медленно продвигался вперед, встречая главным образом противодействие «общественного мнения» в Зап.
Через два месяца в телеграмме 30 октября из Парижа Извольский все еще говорил о той оппозиции, которую оказывают правительству «крайние парламентские фракции палаты депутатов в вопросе о распубликовании «константинопольского соглашения». Это «общественное мнение» во всяком случае связывало возможность получения Россией «приза» одновременным компенсирующим манифестом о Польше, что, в свою очередь, должно было тормозить дело, так как в представлении верховной власти твердо укоренилось желание издать тот или иной акт, касающийся Польши, только в момент, когда русские войска вновь перейдут границу: «Друг», которому Бог дал «больше предвидения, мудрости и проницательности, нежели всем военным вместе», настаивал на этом письмо А. Опубликованная дипломатическая переписка показывает, какое большое значение придавали «аргументу о Польше» русские заграничные представители — Бенкендорф не раз настаивал из Лондона на опубликовании манифеста о Польше, в целях облегчить разрешение константинопольского вопроса, указывая, что это могло бы иметь особенно «большой вес» в Париже. Поворотным пунктом надо считать германский акт 22 октября... Союзнические послы в Петербурге, довольно тесно связанные с либерально-националистическими кругами в России и усвоившие себе их политические настроения, оказывали соответствующее влияние на свои правительства. Так Бьюкенен в телеграмме 28 октября указывал Грею, что Константинополь был бы прекрасным ответом на германскую декларацию о независимости русской Польши. В итоге этого давления Извольский телеграфировал Штюрмеру, что Палеологу предписано сговориться со своим британским коллегой о форме опубликования соглашения о Константинополе и что Бриан объяснял «недоразумением» происшедшую затяжку.
Таким образом лично Штюрмер не только не тормозил декларативной реализации «константинопольской проблемы» по утверждению Белецкого, он ставил ее себе в заслугу , но скорее пытался муссировать вопрос, желая тем самым до некоторой степени подладиться под националистические и, если угодно, «империалистические» тенденции оппозиционной к нему общественности точнее, думских кругов, примыкавших к прогрессивному блоку и смягчить инсинуацию и клевету вокруг своего имени. Как раз в это время, еще до речи Милюкова, усиленно распространялась копия августовского письма Гучкова к Алексееву, в котором так определенно говорилось о «прочной репутации» Штюрмера, «если не готового уже предателя, то готового предать». Нет ничего удивительного в том, что подлинные «германофилы», то есть немецкие агенты, пытались подкапываться под переговоры, которые шли между министерством ин. Так в октябре Палеолог записывает, как всегда со слов многочисленных информаторов, являющихся во французское посольство, распространенные суждения на тему: Константинополь не может быть взят силою русского оружия; союзники, несмотря на обещания, никогда не предоставят России проливы; только Германия может обеспечить их за Россией и готова на это, если Россия заключит мир; будет прекрасен тот день, когда славянство и германизм примирятся под высью купола св. Беда была, конечно, не в том, что Палеолог записывал для истории в дневник, преувеличивая этот не столько обывательский, сколько пропагандистский фольклор — плохо было то, что он одновременно сообщал с соответствующим преувеличением о всей этой подчас фантастической «информации» дипломатическими депешами в Париж. Тот же Палеолог записал, что тов. Нератов утром критического 1-го ноября официально ему сообщил, что Штюрмер намеревается в правительственной декларации огласить в Думе, что русский народ должен напрячь все усилия, чтобы получить Константинополь, и что Царь тверд в своей воле объединить польские территории в автономное государство.
Это выполнил уже преемник Штюрмера на председательском посту — Трепов 19 ноября. Откуда получила эти сведения Комиссия — мы не знаем: может быть, непосредственно из допросов самого Колышко, арестованного тогда контрразведкой. При допросе Штюрмера 14 июля этот вопрос ему был поставлен. Стенографическая запись довольно сумарно запротоколировала происходившее. Штюрмер не отрицал, что Колышко был у него «вечером, сказал, что поедет в Швецию и рассказывал... Штюрмер отрицал, что у него могла быть беседа «о делах государственной важности в связи с вопросом о мире». Как же я мог говорить с человеком, которого мало знал?
Я познакомился у кн. Мещерского, но там Колышко давно не бывал». Не имея перед собою «дела» Колышко, трудно сказать, насколько он фактически был изобличен контрразведкой, и насколько мы вправе этому будущему деятелю эмигрантского монархического Кобурга приклеить безапелляционную этикетку немецкого агента, но в обстановке 17-го года интимная беседа с таким человеком могла казаться подозрительной. До революции Колышко оставался популярным в известных кругах журналистом, нашумевшим, особенно в провинции, в качестве драматурга, который прославлял «великого человека», новатора гр. Непосвященная публика не разбиралась, конечно, в превращениях малоизвестного «Серенького» из реакционного «Гражданина», которые заставляли относиться к популярному журналисту Колышко с некоторым предубеждением: «Серенький» из «Гражданина» Мещерского действовал в трех лицах, довольно отличных друг от друга — «Баян» из «Русского Слова», был «Рославлем» в «С. Ведомостях» и «Рогдаем» в «Новом Времени»... Сам по себе прием честолюбивым министром-председателем, не очень осведомленным в делах дипломатии, Колышко-Баяна не может быть поставлен в вину.
К сожалению, для нас нет возможности выяснить точно дату посещения Колышкой Штюрмера. Последний не рассказал в Комиссии, какие «планы» развивал перед ним предприимчивый журналист, соединявший со своей литературной профессией и прибыльные финансовые операции. Сам Колышко одному из своих друзей из рядов русских «пацифистов», работавших за границей во время войны, — Сукенникову передавал, что он был вызван по инициативе Штюрмера из Стокгольма для ознакомления с положением дел, причем, он, Колышко, откровенно сказал, что по тогдашнему положению на войне Россия может спастись лишь сепаратным миром. На что Штюрмер возразил: «мне известно, что в связи с моим назначением создалась легенда, что я избран для того, чтобы заключить сепаратный мир. Люди только забывают, что, если бы я преследовал эту цель, у меня был бы могучий противник — Царь, который никогда не изменил бы союзникам и не нарушил бы своего слова». Связь Колышко с немецкими деятелями, как будто, вне сомнения, равно как и его «пацифистские» наклонности. Не мог ли он быть одним из тех русских, «дружески расположенных к Германии», с которыми видный германский политик Тирпиц имел случай беседовать осенью 16г.
В воспоминаниях германский морской министр набросал и примерный проект возможного мира — с уступкой Россией некоторой территории, граничащей с Восточной Пруссией, за счет приобретений в Галиции с предоставлением России права прохода для военных судов через Дарданеллы, с уплатой Германией русских долгов Франции и т. При посредничестве Петербурга, — полагал Тирпиц, — можно добиться мира на всем континенте, то есть с Францией. Так создалась бы основа «великого союза» против англо-саксов... Передавал ли Тирпиц своим русским собеседникам какие-либо конкретные планы, выходившие за пределы «предположений», мы не знаем. Безответственные посредники любят набавлять себе цену и преувеличенно изображать свой удельный вес и влияние. Можно предположить, что информация о мире, появившаяся в бернском органе социалиста Гримма, имела источником одну из таких безответственных бесед. Было бы однако слишком смело сделать вывод, что Штюрмер был хотя бы только осведомлен в интерпретации одного из русских «пацифистов» о предположениях Тирпица или какого-либо другого авторитетного германского деятеля.
Хотя лорд Грей, на основании сведений, полученных из «ответственного источника», уведомил британского посла в Петербурге, что в Стокгольм приезжал один крупный германский дипломат, и что в Швеции еще недавно велись переговоры об условиях сепаратного мира ликвидация европейской Турции, нейтрализация Дарданелл, уступка России Галиции и предоставление ей займа в 1. Так очевидно и понял Бьюкенен, затронувший в октябрьской аудиенции, после получения сообщений Грея, у Царя вопрос о «стокгольмском свидании». Мы видели уже, с какой категоричностью ответил Николай II. Неприемлемые для немецких империалистов тирпицовские «предположения» еще более были чужды русскому Императору, с болезненной чувствительностью относившемуся к мысли о потери какой-нибудь территории, которая входила в состав Российской Империи. Очень показательна в этом отношении беседа энергичного английского посла с Царем при посещении Могилева в начале октября. Бьюкенен хлопотал о присылке японских войск на русский фронт, к чему совершенно отрицательно относилось русское высшее военное командование. Воспользовавшись аудиенцией, посол попытался непосредственно убедить самого верховного вождя в возможности такого акта со стороны Японии, «если ей за это будет предложена существенная компенсация».
Я ответил, что на этот счет у меня нет никаких определенных данных, но что по некоторым замечаниям виконта Мотано японского посла в Петербурге, назначенного в это время министром ин. Я позволил себе напомнить Е. В статье «О сепаратном мире» «Соц. Основная причина лежала, по его мнению, в экономике — в отсталости ресурсов страны, «чем больше вырисовывались для царизма фактическая военная невозможность вернуть Польшу, завоевать Константинополь, сломить железный германский фронт, — тем более вынуждался царизм к заключению сепаратного мира с Германией». Впоследствии историки марксисты из большевицкой фракции еще сильнее нажали педаль. Для Покровского уже было несомненно, что «хозяйство страны валилось в пропасть», и для того, «чтобы остановить падение, нужно было заключить мир». Из предисловия к печатанию записки Родзянко, представленной Царю накануне революции.
Выученики же самого Покровского из «исторического семинария Института красной профессуры» готовы признать, что «царизм» даже объективнее оценивал обстановку, чем «буржуазия» — он «рассчитывал точнее», чем Милюков и Гучков.
России стоит ещё раз внимательно взглянуть на всех участников переговорной группы. На первый план, конечно, должны выйти опытные дипломаты и представители старой школы министерства иностранных дел. Недопустимо выдвигать на первый план, мягко говоря, дилетантов, которые потом создают головную боль и сбивают с курса настроения российской общественности. Особое недоумение вызывает наличие в переговорной группе полубеглого олигарха Романа Абрамовича, обладателя паспортов нескольких государств, уже давно обосновавшегося на Западе. Как такой человек может служить интересам России — непонятно. Если он что и будет делать, то только выторговывать себе поблажки и снятие санкций, что уже сделали в его отношении американцы с подачи Зеленского. Не стоит забывать, что западные спецслужбы уже давно умеют работать с олигархами разных стран.
К примеру, на Украине они превратили их в таран против власти Виктора Януковича. Если мы хотим, чтобы российские олигархи стали тараном против власти России, то Абрамович тогда должен остаться в составе российской делегации, и всё пойдёт ровно по украинскому сценарию. Мединский будет реализовывать свои личные хотелки, Абрамович спасать свои награбленные миллиарды. Резонный вопрос — а где же интересы России? Где интересы российской армии? И где интересы той части украинского народа, которая устала жить под гнётом марионеточной украинской власти?
Покупать золото, по их мнению, нецелесообразно, а профукать несколько сотен миллиардов долларов русских денег — это была целесообразная политика? При таком руководстве Банком России противнику не требуется атомное оружие: мы сами вывезем все ресурсы и оставим в его распоряжении полученную за них валюту, — уверен академик РАН Сергей Глазьев. Только от деятельности нынешнего руководства ЦБ он составляет около 40 триллионов рублей новопроизведённой продукции, не говоря уже о полутриллиона долларов валютных резервов и валютной выручки, подаренных противнику только в этом году. Такая политика самостоятельного разорения страны в период гибридной войны с НАТО, на финансовом фронте которой противник имеет стократный перевес, ведёт к катастрофе и, по сути, является государственной изменой. Академик Глазьев неоднократно предупреждал руководство ЦБ, что вложения в доллар и евро рано или поздно превратятся в "токсичные активы". Запад может в любой момент заблокировать транзакции по русским денежным средствам. Однако Минфин и ЦБ России с маниакальной настойчивостью вместо того, чтобы направлять дополнительные доходы в российскую экономику, изымали их и направляли на скупку иностранной валюты, а после — выводили её за пределы России. Однако параллельно был запущен механизм, который нанёс ещё больший ущерб.
Выступление милюкова 1 ноября 1916. Глупость пуще измены
Его выступление до предела подогрело и без того взбудораженное общественное мнение и, по существу, стало сигналом для начала активной подготовки революции, разразившейся уже через 3 месяца. Речь Милюкова Глупость или Скачать 70 Кб. Что в основе этого саботажа – глупость или измена, мне неведомо. Наконец, громким отголоском речи Милюкова «Глупость или измена?» явилось убийство Распутина, олицетворявшего собой «влияние темных безответственных сил» и бесконечную «министерскую чехарду».